Евгений Клячкин

✖

Тональность: ▼ 0 ▲

1 из 7

2 из 7

3 из 7

4 из 7

5 из 7

6 из 7

7 из 7

 

 

1 из 6

2 из 6

3 из 6

4 из 6

5 из 6

6 из 6

1 из 2

2 из 2

1 из 5

2 из 5

3 из 5

4 из 5

5 из 5

 

1 из 4

2 из 4

3 из 4

4 из 4

G           D7
По булыжной мостовой
          G
чиркают копыта.
 Em         Am
Гром телеги на камнях,
H7          Em
щелканье кнута.
  G           C        D7
Здравствуй,улица моя!
          G
Думала, забыта?
Am              Em
Нет, на скольких не бывал -
H7           Em   D7
лучше, но не та!

Милый сердцу уголок
Знаменской и Спасской -
не под сению дубрав,
угол из камней.
Если хоть чему-нибудь
суждено остаться
то вот этому углу
в памяти моей.

           Em    Am        Em          Am
        На доме трещина от верха до фундамента
           Em    C              H7            Em
        полсотни лет, - а ни сошлась, ни разошлась.
                    Dm6        E7      Am
        Он словно склеен этой трещиною намертво,
         Em      C                H7           Em   D7
        она, как жизнь моя, с ним намертво срослась.

Дядя Паша-инвалид -
где ты, дядя Паша?
Риторический вопрос -
умер ты давно.
А вот Нинка расцвела,
Нинка - мука наша,
но не с нами собралась
Ниночка в кино.

Мы, конечно, мелкота -
нам всего двенадцать.
Нинка - девочка тип-топ -
ей пятнадцать лет.
И, конечно, нам за ней
сроду не угнаться...
Где ты, Ниночка теперь?
Нет тебя как нет.

        На доме трещина от верха до фундамента,
        и окна в окна через трехметровый двор.
        Замки, сарайчики, поленницы - куда уж там!
        И все венчает перекошенный забор.

Мишка-цыган был черняв -
может, и не цыган.
Но считался хулиган
и вообще - шпана.
Им пугали пацанов,
он сквозь зубы цыкал,
желтой фиксою маня -
жалко, что одна.

Как хотелось нам за ним
с девкой в черном платье,
под шифонный локоток
взять ее скорей.
Двор учил меня всему,
и заметил кстати -
заодно открылось мне
то, что я еврей.

        На доме трещина от верха до фундамента -
        наш двор не тот, и только трещина все та ж.
        И поднимают меня вверх ступеньки памяти
        на мой четвертый, на последний мой этаж.

Ну а как ты, Витя-шпунт,
первый мой учитель?
Верка-булочница нас
помнит и теперь.
И диванчик не шумел -
это вы учтите,
и не пела поутру
в коммуналке дверь.

Вспоминать или забыть -
в этом нет вопроса:
сам себя не обойдешь -
плохо ль, хорошо ль.
И тем более потом
все решилось просто -
кончен двор, настала жизнь -
впрягся и пошел.

        На жизни трещины от верха до фундамента,
        как та, на доме, и никак не зарастут.
        И мое семечко навеки в ней останется -
        побеги всюду, корешочки только тут.